Месячный архив: Октябрь 2023

Предвоенная автобиография Сергея «Боцмана» Длинных богата и различна — участник отечественного ультраправого перемещения, компаньон одиозного «Тесака» Марцинкевича, судимый в терроризме на территории РФ и участник нескольких боевых инцидентов в различных государствах мира в роли добровольца. После Майдана он принял решение связать собственную жизнь с Украиной и стал одним из лидеров добровольного взвода Основ, унимающего стратегически значительный Жданов от злости Города Москва. За военные награды «Боцман» в начале декабря 2014 года обрел российское гражданство лично из рук главы Петра Порошенко. В своем интервью ЛІГАБізнесІнформ 40-летний агент Азова сообщил о битве без формальной ретуши.
— Как ты попал на российско-украинскую войну и какая в настоящее время ситуация в Мариуполе и Широкино?
— В полку Основ я с начала. С первого его дня. Руководил разведротой, штурмовой компанией, которая принимала Жданов: занимался разведкой, составлял проекты штурма, и вел 1-ое и 2-ое избавление города.
Официально информация Генштаба следующая: Нацгвардия и милиционерские батальоны располагаются во 2-й линии, ВСУ — спереди. И когда случаются какие-то столкновения в Широкино, они пишут, что вот, ВСУ отбили атаку. Итак вот: ВСУ в Широкино нет вообще ни в одном качестве. Они там даже не находятся. Там располагаются или Донбасс, или Основ, или в общем Нацгвардия. Одно время там с нами были морпехи — однако это еще в январе.
В Широкино в настоящее время никто не проживает. Я сам основывал там первые закрепления, на которых притормозили отечественные войска 4 октября. Это единственная возвышенность, которая стратегически дает возможность нам, укрепившись, удерживать все попытки нападения на Жданов. В настоящее время там наши прекрасно закрепились. Я даже полагаю, это самое лучшее закрепление из тех, которые были в течение года. Если мы оставим Широкино, то следующая точка, на которой можно зафиксироваться — это будет закоулок самого Мариуполя. Другими словами 23 км враг будет проходить без проблем. Широкино бросать невозможно.
— Жители России не заканчивают попытки штурма?
— С марта было, вполне может быть, 5 суток, когда не выстрелили.
— Сохраняется ли опасность прорыва отечественный войск к аннексированному Крыму?
— Серьезной фазы военных действий нет, однако проходит серьезное накопление техники и войск врага. Если они пройдут Широкино и зацепятся за край Мариуполя, то город начнет «погибать», народ начнет поднимать и далее дело времени, когда наше «мудрейшее» руководство его сдаст. Чтобы этого не разрешить, нам также нужно улучшать позиции в Широкино в особые несколько полос.
— Имеется ли у жителей России возможности для штурма со стороны Новоазовска либо Тельманово?
— На теоретическом уровне есть, однако силы у них не нескончаемы. Как демонстрирует опыт всей битвы, они поступают так: воспользовавшись абсолютной импотентностью нашего Ведущего генштаба, они сосредоточивает все собственные силы в одном месте, жмут в данном место — отгрызают какой-нибудь кусочек территории и затем вновь отступают. Другими словами жители России и бандиты никогда в жизни не шли обширным фронтом. То, что они рассказывают, дескать, будет рывок через Волноваху и все другое — да, на теоретическом уровне они могут это сделать, однако возможно у них не хватит сил. Им тогда надо будет создавать силы от Волновахи до Бердянска. Я не полагаю, что у них хватит сил.
— Что у тебя есть возможность поведать о разведдеятельности Азова. В чем ее различие, к примеру, от разведки ВСУ либо СБУ? С кем согласовываетесь?
— У нас так вышло, что прекрасно износились с региональным СБУ — точно с отделом контрразведки. Они недалеки нам по духу, годом ранее так как еще были никем, а конкретнее, теми, кто препятствовал другому СБУ зарабатывать денежные средства. В участке «К» есть незначительная команда идеалистов-романтиков, которые кроме того еще были и патриотами. Потому согласовываемся с ними и работать без проблем и очень приятно, в отличии от всего прочего СБУ, которое как и прежде занимается крышеванием и зарабатыванием денежных средств.
— Каких результатов добились в разведке, если можно представить точные образцы?
— Очень много чего было. Мы вели разведку Марьинки, и вообще были первой компанией, которая в Марьинку заходила. Там есть слева испорченные многоэтажки — это мы их обрушили в собственном время. Также делали разведку Иловайска — как раз с левой стороны, откуда задолго до котла туда входил взвод Донбасс. В отличии от всех других, мы возникли там с первых чисел сентября.
— Оставалось ли сталкиваться с разведкой врага?
— Да, было. Однако общаться как-нибудь не случалось в эти факторы.
— Вообще случалось разговаривать лично с террористами и отечественными боевыми? Что они рассказывают о битве?
— Оставалось брать, как говориться «языков», однако мы их сдаем в СБУ. Сами не разговаривали. Из тех примеров, когда все-таки случалось незначительно побеседовать с захваченными террористами-диверсантами (отечественных боевых также брали, не я, потому лично не общался) могу вспомнить только одного обычного. В том плане, что можно было побеседовать, который вызывал какие-то наши вещи. Он противник, однако разумный. Просто зомбированный отечественным телевидением. Это «хантер», который убил руководителя мариупольского ГАИ.
«В ВСУ нет социальной лестницы, когда наиболее способные должны уходить вверх. Это просто не действует. Если взгляните на текущий генералитет, то не обнаружите ни единого лица, выросшего как раз на данной битве» 
Другие же, обычно, какие-то укурки. В Мариуполе мы приняли 15 либо 16 человек — все в криминальных татуировках, у любого по 2-3 ходки. Руководил ими чеченец, который до этого был два раза осужден за коммерцию наркотиками.
— Какие тогда из них бойцы?
— Дурные, однако довольно храбрые. Вполне может быть временами смелей, чем наши ВСУ. Тем не менее, их отвага обычно разъяснятся потреблением различного рода допинга.
— В настоящее время совместно с вами несет службу Донбасс. Как происходит взаимодействие и нет ли инцидентов между добровольцами?
— Да, мы ротируемся. И никаких инцидентов между взводами не было и нет. Ну, нужно осознавать, что тот Донбасс, который несет службу в Широкино, не имеет отношение к тому Донбассу, которым руководит Семен Семенченко. Там стандартные ребята, с которыми у нас общее понимание.
— Но между добровольцами и ВСУ?
— В нашей компетенции также нет инцидентов. В общем же не понимаю. Все дело в том, что Основ под Мариуполем с начала, и прочие подразделения, выходит, идут к нам. И из-за этого создаются стандартные отношения.
— Есть информация о том, что благодаря интеграции в конструкцию МВД Основ гарантируется лучше, чем иные волонтерские подразделения. Это так?
— Не так. И смотря с чем ассоциировать. Неприятностей все равно хватает. Если ассоциировать с ДУК Левый Раздел, который не приобрели никакого статуса, теперь сетуют, что их не обеспечивают, то да. Однако они сами виноваты.
— Не только лишь они — Днепр, к примеру.
— Я прекрасно отношусь к Днепру, мы совместно боролись и дружим, однако погрешностью их формирования было то, что они, собственно говоря, так и остались батальоном одного точного человека. Собственная гвардия. В конечном итоге, когда данный человек лишил их довольствия, то они остались без денежных средств и без всего.
— Так но у вас как обстоят дела? Стало лучше, когда вы стали Нацгвардией?
— Ну, как лучше? Да, мы приобрели, в конце концов, бронетехнику и трудную технику. Однако нагружать данную бронетехнику довольно часто нужно с помощью волонтеров либо с помощью средств, которые мы сами разными методами выкапываем.
Когда проходило получение Широкино, то бывало так, что горючее для процедуры мы составляли в Сети-интернет — с миру по нити. Кто-то бензином давал, кто-то талонами, кто-то картами, кто-то просто денежные средства кидал. Другими словами, это было такое «всенародное нападение».
У страны весьма слабо с логистикой, все забюрократизировано, и те нормы, которые они распределяют, не отвечают боевой реальности.
— Взвод Ляшко Украина был действительно либо нет?
— Ну, было у него человек 20. По прецеденту, взвод Украина — это была служба охраны Ляшко.
— Как ты относишься к практике прохода комбатов в политику? Комбат Азова, к слову, также народный парламентарий, однако в Раду не идет.
— Это дополняет батальонам выживаемости. Не является секретом, что власти не нравятся волонтерские батальоны, и они планируют их снять вообще с общественно-политического поля и жизни страны.
— …либо встроить в имеющиеся силовые конструкции страны.
— Это звучит прекрасно, однако есть вопрос: во что встроить? В передовые ВСУ? Так у любого добровольца, прошедшего данный год, военного опыта и осознания того, как проводится битва, в несколько раз больше, чем у этих 400 адмиралов, которые находятся в Генштабе. Ведущий штаб целиком отвлечен от реалий современной битвы. Я за весь период никогда не знал, чтобы Генштабом устанавливались военные цели, чтобы он проектировал фазы боевой процедуры: ступень 1, ступень 2, ступень 3 и тому подобное. Это все отсутствует. Был, к примеру, указ «Получить Широкино», не поступила хорошо спроектированная модель процедуры — все решают начальники на местах. Другими словами люди ведут войну в масштабах собственного осознания действий и тех прав, который они пожелали сами себе получить. Другими словами, если начальник взвода хороший, то процедура пройдет неплохо, однако в данном нет награды Генштаба.
Я даже в настоящее время говорю не о добровольных взводах, но, к примеру, о взводах ВСУ. Если он год отвоевал откровенно, а не чей-то креатура и не прибыл на год для того, чтобы получить статус участника Нато и затем далее скакать по служебной стремянке, то он знает, как следует вести войну. Однако вверх — в руководство армией подобных людей не бросают. Поскольку они нерентабельны. В ВСУ нет социальной лестницы: когда наиболее способные должны уходить вверх. Это просто не действует. Если взгляните на текущий генералитет, то не обнаружите ни единого лица, выросшего как раз на данной битве.
— Муженко вроде же боролся?
— Когда? Вполне может быть в чеченскую войну.
— Нет, в настоящее время.
— Колеблюсь
— Возвратимся к комбатам-депутатам.
— Да, я же и говорю — их свежий статус добавил выживаемости батальонам. Кто-то, как, предположим, Семен (Семенченко — ред.) просто воплотил собственные собственные амбиции. Если брать нашего комбата (Билецкого — ред.), то он самый злой прогульщик в Раде. Он в настоящее время располагается в Мариуполе и в парламентарии он пошел потом, чтобы больше было перспектив помогать нашим воинам в исключительно домашних вещах. Получить ветеранам квартиру, поврежденным — свежий мост и остальное. Этим ассистенты занимаются.
— Но другие комбаты, которые идут в конгресс, при этом, для чего-то в камуфляже и не располагаются в области Нато?
— Насчет камуфляжа я вообще думаю, что идти в камуфляже по городу это, мягко выражаясь, неразумно и забавно. Если значительно хочется идти в фигуре, другими словами особая муниципальная конфигурация, не те эталоны, которые предназначены для того, чтобы в них по «зеленке» льстить.

«Боцман» приобретает российское гражданство. Фото — пресс-служба главы Украины 
Но что же касается комбатов, то, к примеру, Семенченко я понимаю с июня минувшего года, потому имею возможность позволить себе насмешливые замечания в его адрес. Он руководил батальоном одно время, однако, преимущественно, занимался пиаром на взводе Донбасс. Вообще все те комбаты, которые оставили батальоны и всегда проводят в Раде — это больше не комбаты. Нужно делить. Береза не комбат, и Семенченко не комбат. Но Билецкий — комбат, и Ярош также.
— Однако по закону, если человек приобретает документ всенародного парламентария, он не в состоянии принадлежать ни к какому силовому отряду.
— Как я вспоминаю из теории права, законопроект должен организовываться на базе нравственного права. Итак вот не все наши хлопчатобумажные законы отвечают настоящему нравственному праву, которое правильно. Какой законопроект запретит воинам взвода представлять Билецкого комбатом, если они его возможно почитают и он возможно, а не по телеприемнику, ведет войну.
— Но неужели для того, чтобы руководить батальоном не надо боевое формирование? Иметь какие-то базы стратегии, планирования, устава, наконец?
— Нет. У Билецкого нет военнослужащего создания, однако у него есть осознание того, что если ты чего-то не видишь, то необходимо в данном разобраться и обучиться. Андрей регулярно обучается и не считает постыдным вопрошать рекомендаций. Основ притягивает инструкторов из иных стран, сами это все оплачиваем. Правительство вообще хоть что-нибудь нам начало предоставлять в конце зимы 2015 года, когда нас стало нельзя не отмечать, поскольку мы стали практически основной результативной силой в сегменте М.
— Можешь представить числа, сколько Основ утратил мертвыми и пораненными за весь период битвы?
— Мертвыми порядка 60 человек. Поврежденных несколько сотен.
— Можешь пояснить историю с батальоном Торнадо? («Что делается с ротой Торнадо») Есть формальная модификация властей — о том, что там настоящие правонарушения и тому подобное, и есть позиция добровольцев о том, что мы имеем дело с попытками власти закрыть собственные коррупционные дела. Где больше истины?
— Впрочем и там, и там. То, что взвод Торнадо был не самым лучшим в области Нато и то, что их расформировали за хищение, когда те еще были батальоном Шахтерск — это факт. Затем они появились под свежим статусом, и мне неясно, отчего им дали вновь набраться…
«Было надо оставаться в Марьинке на ночь для того, чтобы зафиксироваться на позициях. И ВСУ давали Азову все — включая технику, бронетанки, высохшие пайки и все другое, лишь чтобы, буквально: берите все, что угодно, лишь нас с собой не тащите «
Я заявлю малоприятные многим вещи. В хорошем государстве сделали бы следующие: если впрочем все, что рассказывают про Р. (комбат Торнадо — ред.) и у спецслужб есть подтверждения, то он неслышно взорвался бы где-то на мине, его захоронили бы как богатыря и на данном дело бы закрыли, тематику закрыли, но взвод дали бы в не менее качественные руки. Такая вот меркантильная впрочем битвы. Однако у нас приняли решение из обстановки с Торнадо сделать спектакль, в котором общественно-политические очки себе набирают очень многие. В результате этого все смотрится не как борьба против Р. и его обозримого круга, но возможно как борьба с добровольной мыслью, по определению.
— Как прямой участник происшествий, поведай, как проходило избавление Мариуполя, Марьинки и Широкино. Имеется ли разница в том, как все дал Генштаб, и как было действительно?
— Но я не понимаю, как подавал Генштаб.
— Как обычно после побед — все довольно героично.
— Так все и было геройски, однако за одним исключением — ВСУ в данном участия не принимали. Поведаю, как было в процессе избавления Марьинки — в начале августа 2014 года. Город 3 раза старались получить ВСУ, но затем они выдохлись из-за невысокой мотивации — в ВСУ, когда набирается 2-3 поврежденных, они отказываются идти вперед. И нет никакого планирования. При том, что они применяют и технику и все в мире. Итак вот, когда они выдохлись, но у Азова не было ничего, помимо тяжелой пехоты, город все равно брали добровольцы. Мы приняли один-единственный самолет и применяли его так, как следует в стандартных армиях — самолет шел не спереди нас беспомощно, как делают в ВСУ, но шел за нами. И просто когда по нам открывали свет, мы укладывались на землю, но самолет нас закрывал. Так и продвигались, так и приняли Марьинку. Был критичный момент в конце — когда мы вышли на окраину Марьинки, которая связывается с Донецком, и там был блокпост бандитов — мы его раздолбали. Но затем случился такой момент — было надо оставаться в Марьинке на ночь для того, чтобы зафиксироваться на позициях. И ВСУ давали Азову все — включая технику, бронетанки, высохшие пайки и все другое, лишь чтобы, буквально: берите все, что угодно, лишь нас с собой не тащите.
— ВСУ — это ты говоришь о мобилизованных?
— Да. С профессиональными немного лучше, но у тех, кого нагребли по мобилизации, вообще никакой мотивации нет. Впрочем, предположим, в Иловайске я ВСУ весьма зауважал. Основ на их фоне был прекрасно экипирован, но они были разоблачены, без брони, без оружия обычного, однако прекрасно обращались. Просто честь им и похвала. Опять таки, это целиком зависит от командиров на местах.
— С отечественной армией сталкивались?
— 24 сентября, когда стартовала вся данная новоазовская приключения, вот там были русские — были их флаги на технике, отечественная конфигурация и все основательно. К слову, жителей России наши брали значительно больше, чем эти двое — Ерофеев и Александров. Просто из-за регулярных договорняков их обменивали и истории не приобретали огласку.
— У тебя какое звание, раз вы все в Нацгвардии?
— У меня? Никакого. Официально я вообще не значусь в взводе, поскольку и гражданство Украины я обрел только в начале декабря 2014 года.
— Поведай, чем ты занимался до битвы. Отчего был принужден оставить Россию?
— Сам я из Тольятти, проживал в Белоруссии, был гражданином Белоруссии. Но уйти из РФ понадобилось потому, что у меня достаточно давно там конфронтация с силами. Я даже был разыскивается органами правосудия.
— По какой публикации?
— За бандитизм.
— В Основ как попал?
— В процессе Майдана посетил Украину, здесь познакомился с Андреем Билецким, который лишь вышел из тюрьмы. У меня был установленный военнослужащий опыт — я был в Чечне, на Балканах, в Латинской Америке. И когда создавался Основ, там помимо меня был лишь 1 человек с военным опытом — «Душман», который в настоящее время руководит нашей бронетехникой. Таким образом здесь я остался из тех суждений, что здесь появляется новая страна, в которой мне хотелось бы жить. 

Андрей Билецкий, комбат Азова 
— Членов семьи в РФ не преследуют за то, что ты воюешь на стороне Украины?
— У меня отец проживает в РФ. Дедушка, бабушка, братья. Однако я с ними очень много лет не разговаривал.
— Общественно-политический вопрос. Как ты находишь, как стоит поступить с захваченными территориями Донбасса: блокировать и изолировать либо стараться вернуть любой стоимостью?
— Возвращать их в настоящее время я резона не вижу. Их необходимо блокировать и ожидать хода событий. Я был там не раз и могу с уверенностью сказать, что Украину там, практически в ста процентах случаев, народ терпеть не может. Мы целиком проиграли в Донбассе войну за разумы.
Единственное, что у нас есть возможность сделать, это обосновать людям на захваченной территории, что на Украине жить лучше. К слову, граждане Мариуполя это осознали — если годом ранее там отношение к Украине было скорее всего отрицательное, то в настоящее время все напротив.
— Как обстоят дела с нелегальным распространением там?
— Страшно. Контрабанда преуспевает, потому я и говорю, что все связи с захваченными территориями необходимо блокировать. Это правонарушение — вести торговлю с теми, кто уничтожал наших солдат. Я рад, что Основ — одно из немногих отрядов, которые не занимаются нелегальным распространением. Так «баламутят» все. Более всего, разумеется, СБУ.
— Можешь расценить результативность сделанных военно-гражданских администраций?
— За Ворошиловград не заявлю, поскольку не понимаю, но в Донецкой конструкции все странно. К примеру, получить Жданов. Как обстоит обеспечение ВСУшников хлебом, не представляешь? Его возят из Запорожья. Вместо того, чтобы предоставить работу мариупольскому концерну. Мое соображение — кто-то кому-то платит класс. То же самое с жидкостью и со всеми услугами. Это крах как раз данной военно-гражданской администрации.
К слову, прошлый мэр Тарута был значительно действеннее. Это я просто лично понимаю. Однако его непонятно почему сняли — оказался неугоден. Вам все ребята из Азова могут доказать, что 4 октября — в заключительный день перед «перемирием», когда мы испытали самый мощный обстрел, который когда-то был, мы его вынесли без потерпевших как раз благодаря Таруте. Он совершенно бесплатно дал нам множество железных слябов и сказал, как из них можно сделать убежища, которые держали непосредственные попадания 152-милиметровой артиллерии.
— Тарута финансирует Основ в настоящее время?
— Сохраняет. Не потому, но беспристрастно могу с уверенностью сказать, что могу сопоставить всех губернаторов в процессе битвы и могу с уверенностью сказать, что при Таруте финансовая жизнь Мариуполя была наиболее развита.
— Ринат Ахметов некоторое отношение имеет к финансированию Азова?
— Колеблюсь.
— Как полагаешь, остался ли риск полномасштабного отечественного проникновения?
— Все дело в голове Путина. Он-то и пуган лишь тем, что не видишь, чего от него ожидать. Делать прогнозы — дело бессмысленное еще поэтому, что наша разведка не действует вообще, как такая. Там Пригрую российское должно работать, насколько бы оно не носило название, однако, я так осознаю, что когда-то оно было приобретено Россией и порядка после Майдана еще там не внушили.
— Про Торнадо я спросил, но про Мельничука, комбата Айдара — нет. Как думаешь, он стоит тюремного времени либо это вновь нападки на добровольное перемещение?
— Здесь весьма сложно осуждать. По нему мне ничего особенно ужасного неясно. Рассказывают, что не соблюдал законопроект, однако, усвой, там, где проходит битва, штатские законы не работают. Тогда всех осуждать нужно — любого ВСУшника, любого нацгвардейца и любого добровольца. Так как боевое положение не оглашено, правильно? И любой досмотр авто, который мы ведем на блокпостах — это нелегально. Либо в процессе операций: вот нам было надо остановить танковую атаку 24-го, для этого было надо подорвать первый самолет в колонне на мосту. Приняли без спросу первую попавшуюся автомашину, прошпиговали взрывчаткой и на ней взорвался самолет, заблокировав перемещение другой колонне. По штатским законам это правонарушение, ну так осуждаете меня.
«Правительство должно вернуть себе монополию на вооруженные создания, поскольку все эти личные платные батальоны и караульные агентства никому незачем и к добру не доведут «
Вообще мое соображение про Айдар такое — это было несколько хаотическое отделение, однако те идеи и проекты, с которыми они сложились, были верными. Говорят про какой-нибудь Айдар, который на миролюбивых территориях что-нибудь вырывает, ну, если это есть, с данным необходимо сражаться. Мое соображение — те, кто ведет войну в области Нато, к ним необходимо относиться чуть по другому, чем к тем, кто под заслоном добровольных марок беспредельничает на миролюбивых территориях. Правительство должно вернуть себе монополию на вооруженные создания, поскольку все эти личные платные батальоны и караульные агентства никому незачем и к добру не доведут.
— Что заявишь по поводу нареканий, в том числе от восточных СМИ в том, что азовцы применяют эсэсовскую символику?
— На формальных событиях вы ничего такого не найдете, нет ничего на формальной фигуре либо технике — никаких свастик. Но что же касается неких автономных фото автономных воинов, то помните, что у нас очень много подростков, вернувшихся, и в том числе, из шовинистических сфер. В точности также можно интересоваться и обнаружите гору снимков североамериканского спецназа с татуировками-свастикой и тому подобное. Я заявлю больше, борьба власти с националистами весьма дурная и забавная. Во всех государствах мира как раз националисты составляют костяк всех спецслужб. Поскольку это не менее конструктивно настроенные люди, способные на ход и аргументированные на защиту своего страны. С данным не нужно сражаться — этих людей необходимо верно ставить.
— К слову, о националистах. Какое у тебя соображение о взводе Січ, который на первый взгляд под патронатом партии Независимость?
— Стандартные ребята, прекрасно себя демонстрируют. Лишь Независимость больше не имеет к ним отношения. Независимость от взвода достаточно давно отшатнулась, как от не нужных им детишек. Это милиционерский взвод, они в настоящее время стоят в Курахово.
— Каково ваше отношение к процессу боевой мобилизации?
— Я полагаю, что это имитация. Было бы вернее выбирать экспертов и предоставлять им хорошее вещественное награждение. Нет ничего ужасного в том, что человек ведет войну за денежные средства. Так выходит, что стараются воодушевить всех, в конечном итоге военкомы проживают прекрасно, как никогда в жизни, но толку недостаточно. У мобилизованных в общем нет никакой мотивации.
Ресурс: http://liga.net